Письмо другу из детства

Здравствуй, мой дорогой друг из далекого детства.

Сегодня утром я проходил мимо нашей дворовой детской площадки (которую, конечно, детской площадкой можно назвать только номинально), как делал это уже тысячи раз, и вдруг – волею ли случая, или по какому-то странному капризу памяти – с неожиданной яркостью нахлынуло на меня прошлое.

Я вдруг вспомнил, как смотрел на эту же площадку почти три десятка лет назад. Я вспомнил свои ощущения бескрайности и загадочности мира, радость от простого бытия, уют и тепло от того, что рядом дом, а еще ближе – человек, который настолько хорошо понимает меня, что даже не требуется слов.

Каким живым и горьким было это странное воспоминание из совершенно другой жизни, которая, казалось бы, давно уже должна была кануть в пучину забвения.

Это было поистине жуткое состояние, будто просветление наоборот – момент понимания со знаком минус – когда не приобретаешь мир, а безвозвратно теряешь его. Это осознание потери, видимо, отразилось не только внутри меня, но и как-то проявилось вовне – с какой-то чуждой наблюдательностью я отметил практически синхронно повернувшиеся в мою сторону любопытные лица детей и внимательные, оценивающие опасность для своих чад, лица матерей.

Воспоминание мгновенно обрушилось на меня, но и так же мгновенно растворилось, и лишь горькое послевкусие памяти еще говорило о том, что именно я потерял.

Тогда же я замер, тщетно пытаясь запечатлеть в памяти этот неожиданный подарок судьбы. И, конечно же, у меня ничего не вышло.

Но это неожиданное залетевшее из детства воспоминание заставило меня насильно извлечь из сознания все те крохи, что еще остались в сундуках моей памяти. Среди этих сокровищ уже почти ничего не осталось – лишь какие-то бессмысленные картины, предметы и люди, которые с каждым годом становятся все серее и все больше похожи на фантомы и муляжи.

Но я все еще помню тебя, мой дорогой друг. Помню твою улыбку с выщербленным передним зубом, твои всегда застиранные и растянутые майки, доставшиеся тебе от брата. Я помню твои худые острые плечи и своеобразную походку с упором на левую ногу (из-за перелома). И помню тот день, когда ты, прижавшись к мутному стеклу автомобиля, жадно смотрел на меня, будто пытаясь насытиться впрок – на всю недолгую жизнь.

Ты как будто уже о чем-то догадывался, а мне еще легкомысленно верилось, что надо только лишь переждать лето. Ведь летом все куда-то уезжают, но каждую осень всегда возвращаются назад.

То лето уже давно прошло, а ты до сих пор не вернулся…

Как странно, что я так и не узнал твоего имени, хотя, по одному лишь движению твоих плеч, мог наперед сказать, во что мы будем играть – в индейцев или отправимся искать сокровища на запрещенную брошенную стройку. По одному лишь твоему виду я чувствовал твое настроение, по легкому наклону головы понимал, что мне требуется сделать.

Каждое мгновение рядом с тобой было наполнено приключениями, как книги о пиратах, которые каждый вечер читала мне мать, даже если мы просто сидели в чахлой городской траве и смотрели на ломоть неба, зажатый со всех сторон острыми клиньями крыш многоэтажных домов. Каждый проведенный с тобой час был длиннее вечности.

Я помню тебя, мой лучший друг, хотя за все наше вместе проведенное время вряд ли мы сказали друг другу больше сотни слов. Да нам и не нужны были никакие слова, мы общались куда полнее – на одной лишь интуиции, на доверии, на радости быть вместе.

Я до сих пор каждую осень жду твоего возвращения. И с того времени боюсь провожать в летний отпуск друзей и знакомых. Впрочем, ныне друзей у меня почти и нет, и вряд ли найдется во всем мире человек, с которым мне не требовалось бы никаких слов.

Пока же я стоял там – на детской площадке, пытаясь совладать с собственными чувствами и тщетно надеясь сохранить в памяти чудом вернувшееся из небытия воспоминание, ко мне подошла одна девушка – совсем еще юная мама, которая, наверняка, еще даже не понимает, что уже переступила границу из детства во взрослый мир. Она живет в моем подъезде, и я ей несколько раз помогал занести коляску.

- Все хорошо? – сочувственно спросила она.

Я кивнул.

- У вас лицо совсем белое, и я подумала…

Она так и не сказала, что именно она подумала, но я все понял.

- Уже лучше, - сказал я и улыбнулся, пытаясь уверить ее в том, что мне действительно не так уж плохо, - просто вдруг вспомнилось из детства…

- Лучший друг? – вдруг сказала она.

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что она испуганно отпрянула назад.

И мне снова пришлось взять себя в руки и изображать улыбку, чтобы успокоить ее.

«Да, - хотелось сказать мне, - мой самый лучший друг. Из детства…»

Но я ничего не сказал. Не смог найти правильных слов...

Она еще раз посмотрела на меня и пошла назад – к ребенку.

И я пошел дальше, хотя мне очень хотелось вернуться. Только дороги, по которой бы я мог вернуться назад - в свое детство – не найти.